Как мы сообщали ранее, приговором Алмазарского суда по уголовным делам от 27.08.2018 года Умаров Жахонгир был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ст.276 ч.2 УК РУз (Незаконные изготовление, хранение, приобретение, провоз или пересылка наркотических средств или психотропных веществ без цели сбыта в крупном размере) и осужден к пяти годам лишения свободы.
Однако стоит отметить, что судом в приговоре не были отражены все доказательства, выясненные и предоставленные во время судебного следствия, а также многие из доказательств были искажены, а именно:
1. Суд в приговоре не отразил наличие доказательств о применении в отношении Умарова пыток, истязательств, избиений, применения бесчеловечных методов обращения.
В судебном заседании Умаров Ж. дал показания о применении оперативными работниками ГУВД г.Ташкента в отношении него избиения, пыток, истязательств, введения инъекций и бесчеловечных методов обращения, унижающих честь и достоинство человека. Показания Умарова Ж. подтвердились заключением Бюро судебно-медицинской экспертизы о наличии у него в период нахождения в ГУВД г.Ташкента, а именно 22 января 2018 года гематом на конечностях, ссадин, царапин, ушибов, различных повреждений, которые были получены во время избиений, и не могли быть получены в результате падения Умарова где-либо и не могли быть им сделаны самостоятельно. При этом, в ходе судебного следствия были допрошены свидетели: оперативные сотрудники ГУВД г.Ташкента, понятые и сотрудники соседних офисов, задержанные во время задержания Умарова. Абсолютно все свидетели пояснили, что на момент задержания Умарова Жахонгира и до его препровождения в ГУВД г.Ташкента на его теле не было никаких телесных повреждений – ссадин, царапин, синяков и гематом. После привоза Умарова в ГУВД с ним были проведены допросы оперативными работниками и далее в ночь с 22.01.2018 года на 23.01.2018 года он был передан в ИВС ГУВД. Поскольку на теле Умарова были телесные повреждения, в журнал регистрации телесных повреждений была занесена запись о повреждениях на всем теле, в том числе на конечностях и лице.
По словам Умарова, оперативные сотрудники заставили его написать объяснительную, что он сам упал и получил повреждения. Помимо объяснительной, при наличии телесных повреждений сотрудникам ИВС необходимо было получить медицинскую справку о состоянии здоровья Умарова Ж., однако справка от 23.01.2018 года в деле отсутствует.
Сотрудники ИВС пояснили в суде, что не помнят, почему данной справки нет. Такая справка появилась только 25.01.2018 года. В этот день Умарову Ж. Алмазарским судом по уголовным делам было вынесено определение об изменении меры пресечения, и после привоза Умарова Ж. в ИВС ГУВД, сотрудники ИВС отказались принимать Умарова с такими телесными повреждениями без справки. После этого он был отвезен в Городскую клиническую больницу №1 им.Ибн Сино, где прошел осмотр и освидетельствование, и в журнал регистрации были внесены записи о наличии телесных повреждений.
По факту избиений суду было предоставлено огромное количество доказательств, однако ни одно из них суд не учел, и даже не отразил в судебном приговоре.
Во втором пункте указа Президента Шавката Мирзиеева «О дополнительных мерах по усилению гарантий прав и свобод граждан в судебно-следственной деятельности» говорится:
«Считать недопустимым использование в качестве доказательств по уголовным делам данных, полученных с существенными нарушениями процессуального законодательства или незаконными методами и, соответственно, не имеющих юридической силы, в том числе собранных:
с применением пыток, психологического и физического давления и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения в отношении участников уголовного процесса либо их близких родственников».
Как же суд абсолютно проигнорировал избиение и пытки Умарова Ж., как будто ничего и не было? Кого защищал суд, скрыв эти факты, хотя наш Президент постоянно говорит о недопущении таких фактов, о защите прав человека и вынесении справедливых приговоров.
2. В приговоре суд не отразил заинтересованность понятого, разногласия в показаниях понятых, а также доказательства, полученные в результате пеленгации разговоров понятых и оперативных работников.
В приговоре указано, что понятой Тахиров Х. 22.01.2018 года примерно в 18:00 шел из кафе «Мехмон» и встретил оперработника Махмудова А., который попросил поучаствовать его в качестве понятого. Когда он поднялся, в комнате было 2-3 человека, и он увидел, что у Умарова Ж. в туалете были изъяты наркотические средства.
Кроме того, в приговоре говорится, что понятого Тураева Х. попросили быть понятым и он шел примерно 5-6 метров от опреработников и видел, как у Умарова были изъяты наркотические средства.
Однако, как следует из материалов дела, на самом деле события развивались совершенно по-другому. Во время судебного следствия велась аудиозапись процесса, и суд явно исказил показания свидетелей.
Свидетель, находившийся в кабинете Умарова, в ходе судебного заседания сказал, что он ждал Умарова Жахонгира в его кабинете. «Умаров приехал примерно в 18:00 22 января, поздоровался, потом пошел помыть руки в туалет, дверь в туалет оставалась отрытой. Внезапно появились работники угрозыска и люди в масках – всего более 10-ти человек, которые забежали в туалет, схватили Умарова Ж., повалили его на пол в туалете, повалили на пол в кабинете меня, потом привели Умарова в кабинет, извлекли у него из карманов деньги и личные вещи. Через продолжительное время (более чем 30 минут) появились понятые, наркотические средства в это время были помещены на стол сотрудниками УР», - заявил свидетель.
Из показаний понятого Тураева Х. следует, что он пришел через три минуты после сотрудников УР, и что он не видел, как изымали наркотические вещества, потому что находился в это время в кабинете и из кабинета видна туалетная комната, но именно то место, где был Умаров Ж. (унитаз) из кабинета не видно. Также понятой Тураев Х. показал, что другой понятой Тахиров Х. пришел раньше, и когда он зашел в кабинет, то увидел только одного человека на полу.
Второй понятой Тахиров Х. говорит, что, наоборот, он пришел позднее Тураева Х., а в кабинете в это время было три человека, и когда он зашел, на столе лежал пакет предположительно с наркотическим средством.
Так кто из них пришел раньше? Каждый из понятых говорит, что не он, а другой. И даже если один пришел через три минуты, а второй еще позже, а в комнате в это время находилось 5 оперативных работников и 5 работников в масках, то как кто-либо мог видеть Умарова в туалете еще и во время изъятия наркотических средств? Все стояли и ждали, когда придут понятые и начнут оперативные мероприятия?
Судом по ходатайству адвокатов была запрошена пеленгация телефонных разговоров оперативных работников и понятых. Выяснилось, что 22 января текущего года состоялось 8 телефонных разговоров с 12:57 до 22:44 между оперработником Махмудовым А. и понятым Тахировым Х., в том числе в 18:24, в 18:26 и в 18:31. А Тахиров говорит, что встретился с Махмудовым случайно в 18:00. И как же, если оперативные мероприятия начали проводиться в 18:00, были вызваны понятые, потом изъяты у Умарова наркотические средства, далее через тридцать минут приехали эксперты, и все это время понятые присутствовали, то получается понятой и оперативник звонили друг другу во время оперативных мероприятий, когда они находились в одном месте, на расстоянии нескольких метров друг от друга? На самом деле, согласно собранным доказательствам, понятые приехали более чем через 30 минут после начала опермероприятий, и именно поэтому Махмудов А. звонил Тахирову Х. с 18:24 и требовал, чтобы он срочно приехал и стал понятым по делу.
И самое главное, суд не дал оценку тому, что понятой Тахиров Х. является другом Махмудова А. Ни тот, ни другой не скрывает этого факта. А по закону понятой не вправе иметь никаких родственных или дружеских отношений с участниками оперативных мероприятий, и его показания суд не имеет права принимать, как доказательство. Кроме того, при наличии менее двух понятых любые следственные действия являются незаконными.
3. Суд в приговоре не дал соответствующей оценки наличию аудио- и видео-записей оперативного работника Нуритдинова Ф., которыми он подтверждает подкидывание с его стороны наркотических средств Умарову Ж.
В аудиозаписи Нуритдинов Ф. говорит о том, что он подкинул наркотики очень быстро и никто даже ничего не заметил, что он выбросил жесткий диск (хард) с записью с камер видеонаблюдения, которые установлены в кабинете Умарова Ж., что он устроит также подставу сыну Умарова Ж. и много угроз в адрес семьи и детей. Суд расценил эти аудиозаписи, как «фантазии» Нуритдинова Ф. и не принял их в качестве доказательства по делу.
По видеозаписи «сценария» подбрасывания суд даже не отразил показания свидетеля Гофурджонова Н., который прямо сказал, что Нуритдинов Ф. признался в подбрасывании наркотиков и, чтобы его не подозревали в этом, просил Гофурджонова Н. взять вину на себя и обещал заплатить за это 150.000 долларов США. И поэтому они и снимали «сценарий», как Гофурджонов Н. подбрасывает наркотики Умарову Ж.
4. Суд не дал никакой оценки проведенной Служебной проверке МВД РУз в отношении работников ГУВД г.Ташкента, по результатам которой все сотрудники, принимавшие участие в данном деле, были наказаны. В ходе Служебной проверки было выявлено много нарушений во время проведения оперативных мероприятий со стороны оперативных сотрудников, сотрудников службы ЭКО, следователей и начальника отдела, а также сотрудников СИЗО. Но если даже в результате проверки были установлены незаконные действия, то почему суд закрыл глаза на эти нарушения и ничего не отразил в приговоре?
5. В результате полученных физических и нравственных страданий, в результате введения Умарову Ж. инъекции неизвестного характера, в результате получения заболевания «двусторонняя пневмония» из-за жестоких условий содержания, что подтверждается заключением судебно-медицинской экспертизы, и других заболеваний более тяжкого характера, Умаров Ж. перенес во время судебного заседания инфаркт и прооперирован. Адвокаты неоднократно обращались в суд с ходатайством о назначении экспертизы о состоянии здоровья подзащитного, однако суд отказал в удовлетворении ходатайств, и состояние здоровья Умарова Ж. постоянно ухудшается.