– Когда меня нет дома, мама начинает прятать ложки, вилки, ножи под подушкой, матрасом или в шкафу, – говорит Марьям. – А когда я возвращаюсь и спрашиваю ее, куда все делось, говорит, что не знает. Потом начинаю копаться в белье и нахожу их там.
Я боюсь, что мама меня скоро не будет узнавать и полностью потеряет память. Я помню ее веселой, доброй, она всегда любила шутить, была добросовестная и трудолюбивая: вязала носки, оренбургские платки, вкусно готовила, пекла пироги. И так резко за два года изменилась. Мне трудно принять ее такой.
– Когда я звоню на 102 и вызываю сотрудников правоохранительных органов, они вместо того, чтобы разобраться с отцом, верят ему, считают, что мы с мамой сами его провоцируем, – рассказывает Марьям. – У них как будто мужская солидарность.
Дни проходят очень быстро, я их даже не замечаю, находясь в постоянном страхе и раздумьях: что делать, куда пойти, у кого попросить помощи?

– Я никогда не подозревала, что у мамы может быть такая болезнь, – рассказывает Азиза. – Когда мы ее поправляли или заостряли внимание на странностях в ее поведении, она всегда ругалась с нами, своей истерикой убеждая близких, что с ней все в порядке, и мы притихали. Мы знали, что с ней не все в порядке, но молчали. Молчали до тех пор, пока не решились пойти к психиатру.
– Моя мама даже не знает, что ее муж умер – папа скончался в прошлом году. Люди приходят к нам домой, соболезнуют на похоронах, а она даже не понимает, что папы нет, – рассказывает Азиза.

Деменцию, как оказалось, спровоцировали старая гематома головного мозга и постоянные стрессы. Болезнь обнаружили в 2020 году, а развиваться она начала тремя годами ранее.
– Я называю маму по имени, чтобы она и его не забыла. Мне невыносимо больно видеть ее такой. И как же несправедливо, ведь они с папой всю жизнь старались ради нашего блага, и сейчас, казалось бы, она в таком возрасте, чтобы просто жить для себя и наслаждаться жизнью, но она не может... Мне кажется, она сама ждет своей смерти.